серия цифровых перформансов в рамках лаборатории психогенеалогии
Город — главный герой этой пьесы, но для нас он остался лишь воспоминанием, фантомной болью, отпечатком на сетчатке глаза. Мы больше не можем ходить по этим улицам и набережным, и хотя для автора важно, чтобы зритель находился в декорациях города и сам выбирал продолжительность наблюдения за сценами, мы выбрали другой способ работы с этим текстом — с отпечатком города, который исчезает в наших воспоминаниях. А мы, в свою очередь, стираемся из памяти города. Нас там уже нет, и герои — фантомы, тени — лишь изредка всплывают в нашей памяти, утрачивая плотность. Возможно, через некоторое время останутся только цветные пятна.
Языковая игра на основе сгенерированного с помощью Chat GPT текста. Структурной основой стала классификация основных 36 драматических ситуаций по Жоржу Польти. Автор отсылает к экспериментальному роману Джеймса Джойса «Поминки по Финнегану», где предпринималась попытка объединить все языки мира и запечатлеть коллективное бессознательное.
Человеческий фактор творческой составляющей сведен до редакторского отбора итогового результата и формирования базового запроса для генеративной языковой модели, ставящий под сомнение традиционное восприятие антропоцентричной модели креативных способностей.
Пьеса в формате видео-эссе. Хроника выходов на политические акции 2021-2022 годов в Москве с целенаправленной попыткой попасть в автозак (прожить этот опыт). И каким образом это «удается».
«Мейк стерся и теперь по ее лицу растекалось серебро. Две руки лежали на коленях. Она выглядела так, как будто из неё вдруг исчезла вся внутренность.»
при просмотре можно раскачиваться на стуле и/или отбивать ритм (ногой, рукой, подручными предметами)
Это монолог (с возможными вставками диалога), написанная как живая речь, обращенная со сцены к зрителю. В «АСЕ» нет классической драматургической структуры — завязка-кульминация-развязка, в нее встроен видео-материал и черновики, цитаты из соцсетей, которые изначально не создавались как часть драматургической структуры. Это монопьеса для двух человек.
«И я смотрела на бананы, еда постепенно убывала, а их никто не трогал, и думала, что это и есть эффект банана. Что я, на самом деле, банан. Здесь совершенно нет жалости к себе, правда.»
Пьеса в форме сценария или партитуры перформанса на основе документальных данных из переписок жителей России и Украины и личных авторских наблюдений в 2022 году.
«РЯД 4L: [досчитав до 10] Больше 30 погибших.РЯД 4R: [после получения второго сообщения досчитав до 3] Может и так, но новостям верить нельзя, Сань.»
.JPG)
«За окном двор. В этом дворе сделанные дедушкой качели, бабушкины грядки, гараж отца, велосипед, который не перешёл его брату и ничего от мачехи или мамы. Всё это Uman видит, но ничего из этого не хочет чувствовать.»
Этот текст — попытка писать диалоги в мире, где люди не разговаривают друг с другом словами. Попытка рефлексировать на темы, связанные с гендерными стереотипами и их кризисом, социальными нормами, насилием и невозможностью понять друг друга даже на общепринятом языке. Для меня этот текст — абсолютный эксперимент.
Главные герои маломобильные люди, которые передвигаются на инвалидных колясках. Маломобильность героев, на мой взгляд, предлагает новые интерпретационные вызовы. Как и сама форма чата. Мне хотелось попробовать создать текст, в котором реалистичность и правдоподобие сплетены с абсурдом и гротеском.
Сообщество людей, объединившихся в борьбе за жизненно важное лекарство, раскалывается как и многие другие, столкнувшись с событиями февраля 2022 года. Структура пьесы не просто нарративно собрана в форме чата, хронология событий здесь раскрывается в иной последовательности, и мы обнаруживаем в каких точках времени связи между разными участниками, казалось бы, крепнут, а где разрываются. Эти связи не менее хрупкие, чем тела и для них тоже необходимо доступное лекарство.
«блин
мне дико больно
потому что я сейчас вообще одна
у меня была Настя и кассир из пятёры
но вот Настя уехала, а кассир из пятёры ушёл»
Автофикшн из телеграмм-сообщений периода до, во время и после пандемии. Организован в форме единого потока, где реплики двоих героев сплетаются в единый текст. Можно угадывать где чья линия, но в этом как будто нет необходимости, персональные границы размываются, распадаются на калейдоскоп эмоциональных состояний. Мы узнаем в этих персонажах представителей творческой столичной тусовки, и будто проваливаемся вместе с ними в прожитое и уже ушедшее время, в переживания (не)успешности, в одиночество, в постоянные надежды на выход из «плохих времен».
Это не вполне пьеса.
Это эксперимент.
Диалог похожий на пытку в тюрьме (сознания). Кто-то учит кого-то запоминать слова на незнакомом языке. И это продолжается снова и снова по кругу. Мучения прерываются только диалогом клеток организма того, кто пытается запомнить все эти слова. Драма всех стадий психики принятия неизбежного.
Это коллективный документ, который должны услышать. Так просили. И ещё, чтобы его рассказали. Так просили. А если будет возможность визуализировать — идеально. Так тоже просили.
Пьеса не обязательно для поставленного актёрского голоса и необязательно для актера. Необязательна для постановки. Необязательно.
Это высказывание, которое должно максимально в больших сообществах просуществовать. И оно представлено как от отдельного сообщества. Так попросили.
в лаборатории психогенеалогии санкт-петербугские исследовательницы и выбранные по опен-коллу участни:цы в конце августа изучали утерянные, «стертые» части их национальной идентичности, искали и обретали силы думать и говорить о них.
затем следовала индивидуальная работа с участни:цами над текстами, созданными в ходе лаборатории, и поиск способа их репрезентации.
с ноября по январь были показаны три онлайн перформанса. они включали адаптированный алгоритм упражнений для зрителей, позволяющий запустить собственный механизм рефлексии по поводу идентичности.
«иногда прошлое (или настоящее) раскалывается на маленькие осколки. мы их не видим, но они дают о себе знать. если такой кусочек стекла вопьется, как в детстве, в босую ногу — будет больно. но если его найти, положить на ладошку или повертеть в пальцах на свету — сквозь него можно увидеть солнце. мы исследовали эти осколки и приглашаем вас посмотреть на них вместе с нами».
«наш проект — для меня это моя попытка назвать и признать мои корни. выстроить связь с прошлым, которая была спрятана и исключена в нашем роду. И найти те части себя, которые я ранее не осознавала».
«это как если бы мы взяли большой красивый пазл, в котором каждая часть плотно пригнана к другой, и вместе они создают ясный рисунок — и стали смотреть на отдельные детали, изучая и их красоту и отдельность, и их завершенность, и их целостность безотносительно большой картины. по-другому: этот перформанс — рассказ о новом способе смотреть на себя и свою жизнь. наконец, этот перформанс о людях — тех, которых уже нет, но и тех, которые есть; о том, как найти возможность ценить и не вычеркивать ни тех, ни других».
«я шла по лесу изучая
какой листок с моим похож
мичурина подозреваю
ну, что ж
порассажали предки древов
раскинулись на пол земли
«а я теряю свои корни»
в бали»
«для меня это проект о соединении и принятии разных частей себя, семейных загадок и травм через психогенеологическое исследование. саморефлексия и работа над ранее неразрешимыми проблемами, которые сложились в нескольких поколениях моей семьи и отражаются на моей жизни в постоянно изменяющихся реалиях».
«1) встреча с родственными душами
2) попытка докопаться до себя
3) стояние у красного угла»
«наш перформанс — это попытка обрести утраченную идентичность без патриотического безумия о голосе крови, эстафете поколений и прочей хрени».
«художница»
«семейные травмы, байки, легенды, причуды — уязвимый материал, из которого сотканы наши истории. «я такое дерево» — пространство, в котором эти истории перестают быть чем-то неуместным, постыдным, вроде фотоальбома, который нехотя листает скучающий гость, вроде непрошеной сплетни. инструмент внимания возвращает ценность нашим историям, а какие-то наделяет ею впервые, примиряет и иногда удивляет. неужели все это я?»
«иногда прошлое (или настоящее) раскалывается на маленькие осколки. мы их не видим, но они дают о себе знать. если такой кусочек стекла вопьется, как в детстве, в босую ногу — будет больно. но если его найти, положить на ладошку или повертеть в пальцах на свету — сквозь него можно увидеть солнце. мы исследовали эти осколки и приглашаем вас посмотреть на них вместе с нами».
«наш проект — для меня это моя попытка назвать и признать мои корни. выстроить связь с прошлым, которая была спрятана и исключена в нашем роду. И найти те части себя, которые я ранее не осознавала».
«это как если бы мы взяли большой красивый пазл, в котором каждая часть плотно пригнана к другой, и вместе они создают ясный рисунок — и стали смотреть на отдельные детали, изучая и их красоту и отдельность, и их завершенность, и их целостность безотносительно большой картины. по-другому: этот перформанс — рассказ о новом способе смотреть на себя и свою жизнь. наконец, этот перформанс о людях — тех, которых уже нет, но и тех, которые есть; о том, как найти возможность ценить и не вычеркивать ни тех, ни других».
«я шла по лесу изучая
какой листок с моим похож
мичурина подозреваю
ну, что ж
порассажали предки древов
раскинулись на пол земли
«а я теряю свои корни»
в бали»
«для меня это проект о соединении и принятии разных частей себя, семейных загадок и травм через психогенеологическое исследование. саморефлексия и работа над ранее неразрешимыми проблемами, которые сложились в нескольких поколениях моей семьи и отражаются на моей жизни в постоянно изменяющихся реалиях».
«1) встреча с родственными душами
2) попытка докопаться до себя
3) стояние у красного угла»
«наш перформанс — это попытка обрести утраченную идентичность без патриотического безумия о голосе крови, эстафете поколений и прочей хрени».
«художница»
«семейные травмы, байки, легенды, причуды — уязвимый материал, из которого сотканы наши истории. «я такое дерево» — пространство, в котором эти истории перестают быть чем-то неуместным, постыдным, вроде фотоальбома, который нехотя листает скучающий гость, вроде непрошеной сплетни. инструмент внимания возвращает ценность нашим историям, а какие-то наделяет ею впервые, примиряет и иногда удивляет. неужели все это я?»
мы завершили опен-колл третьего сезона театра сопротивления.
нам пришло 57 заявок с описанием проектов на тему разрыва и связей. спасибо всем, кто принял участие в опен-колле.
мы вернемся с ответом не позже 25 июня и свяжемся с художни:цами.
спасибо за вашу заявку, мы внимательно её изучим.
вы получите ответ о результатах опен-колла на указанный способ связи 25 июня. проверьте папку «спам», иногда письма могут туда попадать.
если у вас остались вопросы, напишите нам на почту resistancetheatre@proton.me
.webp)
.webp)
%20(1).jpg)
